О возникновении озера Амткел
    Когда-то там, где теперь в ожерелье из огромных известняковых глыб лежит озеро Амткел, было глубокое тенистое ущелье. В излучине реки, в средней части ущелья, находилась большая поляна, всегда покрытая свежей, сочной травой. Однажды, спасаясь от заслуженной кары, бежал по ущелью конокрад. Увидел он поляну, окруженную обрывистыми скалами, и рек, спокойно несущую свои воды. Понравилось ему это место вдали от людей. Вскоре все конокрады Абхазии знали эту поляну и сгоняли туда свою добычу, а затем переправляли ворованных коней через перевал.
    Неподалеку, в Дальском ущелье, жила-была вдова охотника-абхаза с маленьким сыном. Была у вдовы кобыла с жеребенком. Сын вдовы очень привязался к жеребенку. Ходил с ним по лесистым холмам, рвал ему вкусную траву, отгонял назойливых мух. А перед сном обязательно желал жеребенку спокойной ночи.
    Но однажды случилось несчастье. Зловредные конокрады украли лошадь с жеребенком. Затосковал мальчик, ни пить, ни есть не мог, все плакал и просил найти своего друга. Бросилась мать к соседям с просьбой помочь, но и они ничего не могли сделать: в надежном месте спрятали жеребенка воры!
    Прошло немного времени, и совсем плох стал мальчик. Посмотрел его знахарь, покачал головой и сказал:
    - Не выгнать злого духа, умрет твой сын.
    Заломила мать в отчаянии руки, кинулась вон из хаты и стала осыпать страшными проклятьями обидчиков-конокрадов. Требовала она, чтобы горы обрушились на негодяев, погубивших ее сына. И дрогнули горы, а далекий гул прокатился многократным эхом по вершинам.
    А конокрады между тем спокойно ждали момента, чтобы перегнать новую добычу за перевал. На сочной траве полянки в тени нависших утесов резвился жеребенок. Но не успели негодяи уйти за перевал. Однажды под вечер услышали воры, как ветер стал странно подвывать, будто оплакивал кого-то, как женщина-плакальщица на похоронах. Ветер крепчал, все грознее становился его вой, вместо плача гнев звучал в нем, призыв к мести и расплате за зло. Испугались конокрады, никак не могли понять, что случилось, однако почувствовали, что надвигается какая-то опасность.
    Перерос вой ветра в дикий вопль, в проклятие… И вдруг стих. А в наступившую тишину стал вползать сначала тихий шорох, затем легкий треск. Увидели воры, как на них медленно поползла скала, посыпались на свежую траву мелкие камни. Бросились конокрады врассыпную, да поздно. Гора заслонила небо, наклонилась и рухнула в ущелье. Огромные глыбы, перекатываясь друг через друга, заполнили его от края до края, запрудили спокойную реку, вспенили ее, поднялись двухсотметровой плотиной. И стала вода заполнять образовавшееся пространство.
Цвет нового озера был грязно-белым от растворившихся в нем крошек известняка. На водной глади плавало несколько обрывков одежды конокрадов. Проклятие несчастной матери свершилось.

Откуда взялось древнее название Гудаута
    Давным-давно в маленькой бедной пацхе на месте нынешнего города Гудауты жил абхаз по имени Гуда. Это был красивый, ловкий юноша. Он прекрасно управлял лодкой, случалось, сопровождал заморских купцов в далекие страны и даже изучал иностранные языки. Однажды на корабле, возвращаясь к родным берегам, юноша познакомился с дочерью генуэзского купца. Девушку звали Утой. Она ехала к отцу, у которого недалеко от местечка, названного впоследствии Гудаутой, имелась вилла. Молодые люди стали часто встречаться у устья реки. Там обычно от непогоды прятал свою лодку Гуда. В хорошую погоду они выходили в море на лодке и долго любовались живописными берегами и покрытыми снегом вершинами кавказских гор. Гуда и Ута крепко любили друг друга и решили пожениться.
    Однако отец, узнав об этом, отослал дочь в Геную и распустил слух, будто она вышла замуж за богатого вельможу. Гуда не мог перенести разлуки и в отчаянии покончил жизнь самоубийством. Прошло несколько лет. Девушка снова приехала к отцу в гости. Ута не забыла любимого и мечтала о новой встрече. Люди рассказали ей, что произошло с Гудой в ее отсутствие. Потрясенная Ута последовала за возлюбленным: она тоже бросилась в стремительные воды реки. Так погибли двое влюбленных. Местные жители их именами назвали реку, а потом и город.

Как в Сухуме появился "Синоп"
    Перед русско-турецкой войной 1877-1878 гг. старший брат знаменитого художника Ивана Айвазовского – епископ Гавриил Айвазовский часто бывал в городе Сухуме. В один из своих приездов он подарил картину брата !Синопский бой! начальнику Сухумского военного отдела полковнику А.Н.Введенскому. У Введенского на восточной окраине города была дача с парком, который он разбил в 1872 г. и назвал "Флора". Полковник повесил картину на даче и с гордостью показывал ее гостям.
    Во время русско-турецкой войны Синоп был оставлен русскими войсками, и город заняли турки. Штаб турецкого командования разместился на даче Введенского. Однажды паша – командующий турецкой армией – обратил внимание на висевшую в зале картину. Паша вызвал старого садовника, единственного из прислуги не успевшего уехать, и спросил:
    - Не знаешь ли, что изображено на этой картине?
    Садовник, усмехнувшись, ответил:
    - Знаю, господин. Это Синопский бой, во время которого русские моряки разбили ваш флот у Синопского мыса.
    Паша, придя в ярость, приказал своей челяди повесить картину на дереве в саду и, выстрелив в нее, воскликнул:
    - Вот вам, русские, Синоп!
    За ним стали стрелять офицеры. Изрешеченная турецкими пулями картина была подобрана старым садовником, когда турки бежали восвояси.
    Впоследствии об этом акте турецкого варварства садовник рассказал ставшему в 1888 г. новым хозяином "Флоры" великому князю, который в память о погибшей картине назвал парк "Синопом".

КРОВЬ РОДА АЦАНБА
     С древнейших времён в народе живёт предание о том, что княжеский род Ацанба обладает особыми свойствами крови. Носители этой крови не только не болеют сами, но и способны исцелять других. Свойство это передаётся только по мужской линии. Один из способов исцеления описывается так: рано утром ватку, смоченную кровью Ацанба погружают в воды родника у пересечения трёх дорог. После этого вода приобретает исцеляющие свойства.
     По каким-то причинам мужская линия этого древнейшего рода почти исчезла. Как утверждает доктор Г. Жвания, Московский институт гематологии подтвердил, что кровь Ацанба обладает особыми свойствами, улучшая свёртываемость крови.

Откуда пошел народ Апсны
     Откуда пришли они, никто уже не помнит, разве что самые древние старики... Даным-давно, в незапамятные времена, жили абхазы в далеком краю Мысыр - теперь его называют Египет. Там жили люди белые, а рядом, в Абассии,- черные. Были у них свои цари, и долгое время пребывали они в мире. А чтобы мир тот был прочен и нерушим, отдавали они своих сыновей на воспитание друг другу. У белых людей во дворце рос наследник черного царя, а у черных - наследник царя абхазского.
Однажды отлучился абхазский царь из своей столицы: призвали его дела на самый край царства, к горькому морю. И случилась без него беда. Черный царевич играл в саду со своими сверстниками. Ненароком толкнули его, упал он в куст роз и острые шипы выкололи ему глаза. Ослеп черный царевич!
     В страхе собрался народ, стали думать, судить да рядить. Как сказать своему царю о беде, когда он вернется? Что будет, когда черный царь узнает о страшном несчастье, постигшем сына? Страшились абхазы за свою судьбу, ибо знали: жесток у черных людей закон - око за око, зуб за зуб. И боялись они не зря. Узнал черный царь, что сын его ослеп, и повелел ослепить абхазского царевича. И началась война. Черных воинов было, что саранчи в пустыне, абхазских же совсем мало. Храбро бились они, лучших бойцов теряли, но не могли остановить врага. Вот уже царь и все люди царского рода погибли. Вот уже совсем не осталось абхазов. И тогда обратился к народу мудрый столетний старик. - Люди! - сказал он.- Приснился мне вещий сон. Будто стоим мы все тут и ждем чего-то. А с юга, с высокой горы, низвергается черный потоп. Многих большая вода захлестнула, многие утонули. Тогда вдруг явилась мне покойная бабушка Хапашава. Протянула, нам свой платок и повела за собой на север. Кто пошел за ней - спасся, кто остался - погиб. Слушайте, люди! Надо бежать на север!
     Собрались абхазы и пошли па север - через пустыни безводные и горы бесплодные. Шли день и ночь, устали, проголодались, истомились от жажды. И вот остановились они у подножия гор, сплошь покрытых лесами. Ночью разбудил абхазов далекий грохот. Заволновались люди. Начали спрашивать друг друга: "Кто это гонится за нами с юга? Какой еще ждать беды?"
     И тогда неведомо откуда из ночной темноты вышла дряхлая, седая старушка, точь-в-точь покойная бабушка Хапашава. Вздохнула она тяжело и промолвила: Гонится за вами пророк черных людей Хазара-таалы. Мчится он на колеснице, запряженной арашем Дулдулом. А видом этот араш подобен жирафу, но голова у него ослиная, а копыта железные. Скоро он будет здесь, и вам от него не уйти. Всех потопчет свирепый араш Дулдул! Заплакали люди, заметались от горя. И тогда сказала им старушка: - Утрите слезы, есть еще надежда. Дайте мне сито, муки самой белой и соли! Принесли ей все, что она просила. Просеяла старушка муку и соль, замесила круто и испекла на углях большой плоский хлеб.
     Заклубилась пыль с юга, налетел из пустыни пророк Хазаратаалы па своей колеснице. Страшен был его конь-араш Дулдул! Искры летели из-под его железных копыт.
     Но тут вышла вперед старушка и положила перед Дулдулом абхазский хлеб с солью - апсуа рчеп-жика. И остановился перед ним араш Дулдул как вкопанный.
     Не мог понять Хазаратаалы, почему не скачет Дулдул на врагов, почему не топчет их железными копытами. Замахал мечом, закричал, начал понукать араша. А Дулдул ни с места. Тогда соскочил пророк Хазаратаалы с колесницы и увидел перед собой апсуа рчен-жика. Но законам предков не мог он переступить через хлеб-соль и вложил меч в ножны.
     Долго уговаривал Хазаратаалы абхазов покориться и вернуться в Мысыр, обещал им пощаду, если заплатят выкуп за кровь. Но ответили ему абхазы:
     - Мы выкуп свой кровью уже заплатили и назад не вернемся.
     Повернулся тогда Хазаратаалы к беглецам спиной и ускакал на своем араше в пустыню.
     А люди пошли дальше на север. Добрались они до высоких гор, дошли до большой Лыхненской поляны, окруженной дремучим лесом. И тут остановились.
     От этих людей и ведут счет своим поколениям нынешние абхазы. Но не все беглецы остались здесь, другие двинулись дальше и осели на реке Кубани, От них пошли абазины.
     Так ли это было или не так - никто не знает, только до сих пор чтят люди Апсны (Апсны - Абхазия) священный закон хлеба-соли. И не преступают его никогда.

О том, как у нартов появились свирель и песня
     Поэтическое произведение опубликовано в форме прозы. Должны рассказать мы людям теперь, Как у нартов появились и песня и свирель. Лучшая подруга и песни и пляски Ачарпын - называлась свирель по - абхазки Кятаван один из нартов жил-поживал, Недостатка в мужестве он не знал. Как мужчина знал он охотничье дело, Мимо цели ни разу не пролетела Стрела, что он выпускал из лука, Да имел он верные глаз и руку. Был он вынослив, был быстроног, Ему что равнина, что горный склон. Через пропасть как серна перепрыгивать мог На скалы мгновенно взбирался он. В споре любом был прям и честен, Но больше всего любил он песню. От начала века и до конца Не было и не будет такого певца. Пел он под звуки своей свирели, После него и другие люди запели. Сохранили люди о том рассказ Как запел богатырь тот в первый раз. А дело было так, что однажды Отправился на охоту Кятаван отважный, Сказал, что в такой-то день он вернется, Когда от дерева тень скалы коснется. Настрелял он дичи довольно, Донести лишь бы стало силы. Тут ногу его внезапно и больно Ядовитая змея укусила. Свет в глазах у него помутился, Без сознанья на землю он свалился. Свалился он около лежащего дерева, У быстрой реки, у самого берега. И хоть был он силен и был он молод, Бросало его то в жар, то в холод. Жизнь со смертью в его теле боролась, Вдруг он слышит как будто голос. Аи, аи, аи, Кятаван, ты же лучший из богатырей, В воду столкни бревно поскорей. Река со своей бурливой волной Принесет тебя на бревне домой. В бреду, не соображая, что он делает, Столкнул охотник в воду сухое дерево, Кое-как на него уселся, Дичь погрузил и свое оружие, Распухшую ногу в воду свесил. Вода несёт его, вода его кружит. Охотника на бревне вода несет, А охотник не то бредит, не то поет: -Уа, рарира, уа, райда, уа, рашье... Братья нарты из дома повысыпали все. -Не иначе это наш брат по реке плывет, Не то поёт, не то па помощь зовет. Увидели братья, как вдалеке Бревно с их братом плывет по реке. Поймали они бревно, притащили к берегу, Посмотрели на брата, глазам не верят. Брат их весь посинел и распух, Ещё немного - испустит дух. -Что с тобой, Кятаван, наш брат? Что с тобой случилось, доблестный нарт? -Да я нарт, не боюсь ни воды, ни огня, НО меня на охоте укусила змея. Больного на постель уложили тихо, Послали за прославленной лекарихой. Была она племени айргов матерью, Лежала к ней дорога не прямая, не скатертью, Вели к ней тропинки витиеватые, Где деревья дремучие, узловатые, Но не было человека ее полезней, Умела она излечивать все болезни. Знала она каждую целебную травку, Больной исцелялся, шел на поправку. Присела она около нарта, взяла его за голову, Начала нашептывать волшебный заговор, "Хути, хути валкватас, Уходи болезнь, от нас. Кровь змеиная черна, Человечья кровь красна. Вот я дуну Фу, фу, фу,. Вот я плюну, Тьфу, тьфу, тьфу. Хути, хути, валкватас, Уходи, болезнь, от нас". Она колдовала, а больной между тем Бормотал не понятое никем: Уа, рарира, уа, райда, уа, рашье. Тут стали повторять за ним все. Шепотом, вполголоса стали повторять, полагая, Что это больному помогает: Уа, рарира, уа, райда... Больной поправился, все были рады. Но слова, которые он повторял, сохранились, В абхазскую песню они превратились. Если когда-нибудь вам услышать придется, Ни одна песня без этих слов не поется, Расскажем мы добрым людям теперь, Как появилась у абхазов свирель. Лучшая подруга песни и пляски Ачарпын - называется свирель по - абхазки. Ачарпын, это горное растенье такое, Похожее на траву, но внутри пустое. А дело было так, что однажды Пас коров и овец Кятаван отважный. В полдень солнце его пригрело, Богатырское тело его сомлело. Свою темноволосую богатырскую голову Положил он в тени на камень голый. Уснул он крепко, уснул он сладко, Забыл про овец, забыл про стадо. А овцы, между тем, и другая скотина Набросились на заросли ачарпына. В пастухе пробужденье со снам боролось, Когда он услышал как будто голос: -Разве ты не хочешь прославленным стать, Души отраду народу дать? Пока глаза твои крепко спят, Овцы славу твою съедят. От этого голоса пастух проснулся, От этого голоса пастух встрепенулся. Смотрит: овцы и другая скотина Набросились на заросли ачарпына. Ломают они ачарпын и едят, Весь его истребить норовят. В середину стада пастух ворвался: Глядит, последний стебель остался. Срезал его он под самый корень, Поднял его он с лицом своим вровень. Думает, что бы тот голос значил. Вдруг слышит: кто-то тихонько плачет. Кто-то тихо песенку напевает, Подсвистывает, подвывает. Оказывается это ветерка дуновенье В трубчатом стебле создало пенье, Создало свист, создало жужжанье, Создало тихое подвыванье. Сообразил пастух, что дальше делать Со стеблем звонким и пустотелым. Проделал он дырочки там, где надо Зажимать их для музыкального лада. С тех пор незапамятных и поныне Играют абхазы на ачарпыне. Потому они памяти предков верны, Не забудет нартов страна Апсны.

Ажвейпш - повелитель зверей
     Ажвейпш, или, как его еще называют – Ажвейпшаа – повелитель лесов и гор, зверей и птиц; он покровитель охоты. У Ажвейпша семья: женатый сын по имени Иуана, вечно юные дочери-красавицы; есть у него еще верный слуга – быстроногий Швакваз. Ажвейпш – хотя и седобородый, но еще крепкий старик. Все звери составляют его стадо; он пасет его, как хороший пастух, доит самок и распределяет между охотниками дичь. Им достаются лишь те животные, которые съел Ажвейпш, а остальные звери из стада Ажвейпша для охотников невидимы и потому недоступны. Только дичь, съеденная и воскрешенная Ажвейпшем, попадается на глаза охотникам, и они могут ее бить.
     У Ажвейпша есть свои пастухи. Это – белые звери; они пасут других зверей. Охотники не убивают белых зверей, потому что знают: за это Ажвейпш их накажет – не даст больше дичи.
     Однажды случилось так, что какой-то охотник нечаянно застрелил белого козленка, и вдруг откуда-то раздался плачущий голос: «Мама, мама, моего козлика убили!» Это был голос дочери Ажвейпша. С тех пор тот охотник не знал удачи. Сколько бы он ни бродил по горам и лесам, ему на глаза не попадалось никакой дичи. Так наказывал Ажвейпш.
     Со временем владыка зверей и покровитель охоты одряхлел и оглох, поэтому с ним стали разговаривать громко. Дичь между охотниками, по указанию Ажвейпша, распределял слуга Швакваз. Он тоже, как и его господин, постарел и немного стал туговат на ухо. Ажвейпш справедлив и добр. Он хочет распределять дичь всем охотникам поровну. Бывало так, что он скажет: «Давай тем, кому не давал!» А Шваквазу слышится: «Давай тем, кому давал!» Вот и получается так, что Швакваз дает дичь не тому, кому следовало бы. Оттого некоторые охотники всегда удачливы, а иные ничего не могут добыть.
     Единственным человеком, которому удалось видеть Ажвейпша, был герой-охотник Акун-ипа Хатажуква. А случилось это так.
Однажды Акун-ипа Хатажуква с товарищами отправился на охоту. В пути он отбился от них и забрел в густую чащу леса. Вдруг на него набежал олень. Охотник выстрелил в него и попал в бок, но не убил, а только ранил. Олень скрылся в зарослях. Акун-ипа Хатажуква пошел за ним по следам. Долго он прослеживал раненного оленя и к вечеру подошел к поляне, на которой увидел большое стадо оленей, туров, серн. Красивый седой старик в конусообразной войлочной шляпе доил одну из олених. Старик заметил охотника и окликнул его:
     - Добро пожаловать! Зайди ко мне в дом. Я пока не могу отойти от стада, а то оно разбредется.
     Охотник смекнул, что это был сам Ажвейпш. Дом был небольшой, но построен из меди. Акун-ипа Хатажуква вошел в него.
     Подоив стадо, Ажвейпш и его слуга внесли в дом большой медный котел с молоком.
     - Охотник, ты устал и проголодался, - сказал владыка. – Садись и поешь.
     Ажвейпш подал гостю мацони. Акун-ипа Хатажуква съел три ложки и почувствовал, что сыт. Затем Ажвейпш выбрал из своего стада и зарезал того самого оленя, которого подстрелил охотник. Сварили мясо. Хозяин подал гостю лопатку. Хатажуква вынул свой нож, отрезал от лопатки три ломтика мяса и съел, а затем незаметно воткнул свой нож между мясом и костью лопатки. После Ажвейпш собрал кости оленя и остатки мяса, сложил их в шкуру и ударил плеткой. В мгновение ока олень ожил, вскочил и присоединился к стаду.
     Охотник переночевал в доме Ажвейпша, а утром, съев три ложки мацони и насытившись вдоволь, поблагодарил гостеприимного хозяина и отправился в путь. В лесу он встретил оленя и убил его. Скоро Акун-ипа Хатажуква нашел своих товарищей. Они ждали его на охотничьей поляне. Принесли оленя, освежевали его и сварили мясо. Каждому досталось по большому куску. Акун-ипа взял себе лопатку. Стал он обрезать с нее мясо и вдруг обнаружил свой нож. Товарищи очень удивились: как попал в тело оленя нож Акун-ипа? Тогда отважный охотник рассказал о том, как побывал в гостях у Ажвейпша и как воткнул свой нож между мясом и костью лопатки оленя.
     - Вот видите, - сказал в заключение Акун-ипа, - наш великий золотой князь Ажвейпш посылает нам только тех животных, которых он зарезал сам, съел с родичами или гостями, а потом оживил для нас, простых смертных!

Аерг - тушитель огня
     Героические подвиги Аерга бесчисленны, их всех не вспомнит даже Бог, не говоря о людях. Про него говорили: Аерг — тушитель огня, Аерг — тот, которого испытал бог молнии Афы. Старики, которых я застал, говорили, что он сразился с огнём. Говорят, с каждым подвигом его сила и мощь возрастала, а красота его становилась ещё более поразительной. Он сопровождал Всевышнего в его пути – да не потеряем мы свет, исходящий от него!
     Когда-то Бог, разгневавшись на нечестивых ацанов, послал на землю ватный снег и поджег его. Ацаны сгорели, но на землю сошла беда. Все живые существа выбежали из леса и вошли в реки. Волк и косуля тогда стояли рядом, спасаясь от огня. Покровитель леса Мзытхуа и покровитель диких животных Ажвейпш пошли к Богу, но Бог не смог принять их, потому что у него в гостях были Высшие Силы, или архангелы. Тогда они пошли к богу-солнцу Шашуы, от которого исходят золотые лучи. Шашуы в их глазах увидел всё. Он видел, как в это время Аерг боролся против огня.
     Аерг собрал огонь и загнал его в реку. В тот момент вода и огонь полюбили друг друга и помирились. С тех пор это место стало называться Берегом без воды, потому что вода высохла.
     После этого геройства Бог во всём стал доверять Аергу, и Шашуы наградил его именем — Герой молний (Афы-рхаца). Так была спасена жизнь на земле, и Ажвейпш исполнил свой обет: он принес в жертву Богу лучшее животное и произнёс молитву, держа насаженные на ореховую палку сердце и печень агнца.

Змея-Благодетельница
     Ехал как-то один абхаз лесом. И тут заметил горящий кустарник. Оттуда раздавалось шипение змеи. Всадник подъехал поближе и ударил кнутом по кусту; змея схватилась за конец кнута и выползла из огня. - Чего ты хочешь в награду? - спросила она. - Богатства, счастливой жизни,- ответил всадник. - Проси больше,- сказала змея. - А я не знаю, чего просить. Тогда змея сказала: - У нашей сестры есть волшебное кольцо. Если будешь обладать им, заимеешь все, чего пожелаешь. Но чтобы ты смог добыть кольцо, я должна подуть на тебя три раза. Если я при этом не удержусь и влезу в тебя, достань скорее кусок свинины, поешь, и я тут же вы лезу. Подула змея раз, два, а на третий влезла в человека. Всадник опрометью помчался к ближайшему селению. Вошел в дом, нашел свинину и съел. Тут змея и выползла из его глотки. Хозяева дома, увидев змею, решили убить ее, но всадник не позволил: - Это мой гость, моя благодетельница (В старину абхазы считали, что заползшая в дом змея приносит счастье и богатство. Поэтому хозяева никогда не убивали змею, а осторожно удаляли ее из дома. Но стоило абхазу увидеть змею на дороге, он непременно старался ее убить).

Беслетский мост
    В далекие времена пришли из-за моря на нашу землю чужестранцы. Они жгли города и угоняли в рабство людей. Казалось, не быть больше священной земле Апсны, погибнет славный народ  абхазов . Заполнили чужеземцы все побережье. Только горстка храбрецов – абхазов еще сражалась и совершала набеги на завоевателей с предгорий Кавказа. Они поклялись освободить родную землю. Их решимость вселяла в слабых духом уверенность в победе. Решили храбрецы и примкнувшие к ним воины повергнутых абхазских отрядов напасть на армии завоевателей из глубокого тыла. Но для этого нужно было построить мост через ущелье. А под рукой был только камень с горных круч, да песок. И тогда прошел по земле Апсны клич: "Каждый, кому дорога свобода, пусть даст гонцам куриное яйцо". Удивлялся народ, никто из них догадаться не мог, как куриное яйцо может принести освобождение. За один день и ночь было собрано сорок тысяч яиц. Опытные мастера приготовили замес из песка и яиц, построили за одну ночь мост, а когда прошло еще три дня, горстка храбрецов ударила в тыл завоевателям. Враг был сброшен в море. Обрели земля Апсны и люди этой священной земли долгожданную свободу и радость.
    Историческая справка: Беслетский арочный мост, сохранившийся с глубокой древности и почти не тронутый временем, находится в 6 км от Сухума, в начале живописного ущелья, где протекает река Басла (Беслетка). Это единственное древнеабхазское сооружение подобного рода. Свод моста, представляющий однопролетную каменную арку длиной 13 м, сложен из квадратных плит известняка. Камни свода обтесаны в форме клиньев и скреплены прочным известковым раствором. Грузоподъемность его и сейчас достигает 8 т. В старину здесь проходила важная дорога в горные долины, и мост имел военно-стратегическое значение. Возле моста и сейчас виднеются развалины боевых башен, защищавших от нападения противника мост и вход в ущелье.
    Легендой о сборе яиц по всей Абхазии люди пытались объяснить необычную прочность моста. Однако этот мост сооружался без яичного белка и тем не менее уже 800 лет стоит целый и невредимый.

О пицундской стене
    Посмотрите на ограду Пицундского храма. Она сложена будто второпях, словно ее строителям отпущено было времени в обрез и возвели они стену в считанные дни.
    Так и было. Нахлынули тогда на землю нашу завоеватели-иноверцы, все круша на своем пути. Как полчища саранчи оставляют за собой только тлен и пустошь, так и пришельцы расправлялись со священной землей Апсны. Стоял стон великий на земле, и герои падали, пораженные насмерть тучей неприятельских стрел. Что могли они сделать против великого множества захватчиков!
    Храму в Пицунде грозило разорение, ибо не был защищен он ничем, кроме патриаршего благословения. Тогда патриарх обратился ко всему народу, призвал спасти великую святыню в Пицунде. И прислушался народ к его голосу. Тысячи и тысячи людей собрались тогда возле храма. Только стена высотой 50 локтей могла спасти его. Но неприятель подошел уже близко.
    - Торопитесь! Пусть каждый положит вокруг храма по камню – и будет в стене десять тысяч камней. А если каждый положит по пять камней – не взять врагу святыни!- провозгласил патриарх.
    И работа закипела. С гор понесли люди к храму громадные валуны, издалека из разрушенных городов везли на повозках и несли на руках камни. Когда народ принялся возводить стену, солнце едва вставало. А в лучах заходящего солнца все увидели стену, воздвигнутую собственными руками. Люди сами не верили сотворенному чуду, думали, что само провидение помогло им.Подошел враг к Пицунде, и он был страшно изумлен, ведь еще утром лазутчики доносили, что храм беззащитен. А сейчас громадная стена окружала святыню, и была она неприступна.

О великом зодчем
    Рассказывают, что когда задумал абхазский царь Леон возвести собор близ Очамчиры, где сливаются реки Моква и Дваб, созвал он мастеров-строителей со всей абхазской земли. Пригласил еще и заморских зодчих. Сулил царь каждому из них несметные богатства, если сумеют они угодить ему.
    А угодить действительно было трудно. Царь Леон хотел построить необычный по форме собор. Чобы были видны с главного купола храма все соборы священной земли Апсны. Слушали великие мастера-зодчие царя, качали головами: не построить такого собора! И уходили один за другим с царского двора. Ибо знали, что если возьмутся за дело и не выполнят его, то не сносить им головы. Жесток и суров был царь Леон.
Но нашелся все-таки один зодчий. Смелый это был человек. Решил он рискнуть и принял царские условия. Закипела работа на высоком островке. Месяц минул, полгода прошло, стал подниматься ввысь голубой Моквский собор. Не мог народ на него налюбоваться – так он был красив и строен, словно не из камня складывали его, а из теплых ветров, пряных запахов и морской пены…
    Вот уже покрывают чистым золотом купол и на тысячу локтей вверх поднимают крест, какого никто никогда не видел. Приехал царь Леон к собору с огромной свитой посмотреть, выполнил ли его условия смелый зодчий. И привезены были туда сундуки с золотом и серебром – обещанная зодчему награда. Но лукав был Леон. Осмотрел собор – все понравилось ему. Поднялся потом на главный купол: видны ли храмы священной Апсны с высоты Моквского собора. Спустился мрачный, ни на кого не смотрит, гневается.
    - Не выполнил ты моего условия, - сказал он зодчему. Не видно с высоты собора всех храмов Апсны!
    Опечалился зодчий, но решил все же проверить сказанное царем. Полез он по приставленной лестнице на самую маковку, что была в тысяче локтей от земли. Но когда зодчий достиг маковки, повелел царь убрать лестницу, ибо жаль ему было золота и серебра для зодчего и не хотел царь, чтобы построено было на свете еще что-нибудь подобное прекрасному Моквскому собору.